Цитата дня

Чтобы спасаться, совсем не надо бежать с места на место, убегая от обстоятельств жизни, Богом посланных. Ведь именно эти, Богом благословленные, испытания нужны, полезны и спасительны для души (Архимандрит Иоанн Крестьянкин)

oshibki1.jpg

Храм Успения Пресвятой Богородицы г. Подольск (Котовск)

Таким храм может стать с Вашей помощью!

Рейтинг:  5 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активна
 

Как живем, так и молимся, как молимся, так и живем

Игумен Нектарий (Морозов)

...Каким я стану, если я позволю этой ситуации себя преодолеть, если не найду в себе сил смириться с волей Божией и благодарить Его за все, что Он мне послал? Я останусь ни с чем. С истрепанными нервами, с разрушенной жизнью, с явными признаками моральной и интеллектуальной деградации. А главное — я окажусь в удалении от Бога. И как мне такому жить? Вот эта мысль об ужасе, в который я могу сам себя ввергнуть, — она помогает мне преодолеть мучительную ситуацию и жить, хотя не всегда помогает сразу.

— Отец Нектарий, обратиться к Богу — это ведь совсем не то, что к человеку? Когда мы обращаемся к человеку, у нас этой проблемы нет — мы видим перед собой человека, знаем цель своего обращения и обращаемся, и это представляется совершенно естественным. А вот к Богу — это всегда проблема, всегда та или иная трудность.

— Я не согласен с таким сравнением: к человеку обратиться — без проблем, а к Богу — проблема. Огромное количество людей, обращаясь к другим людям, делают это так, как на самом деле делать не стоит. И результаты такого обращения бывают достаточно плачевными. Иной человек, читая молитвы, полагает, что он молится, а на самом деле, как вы говорите, к Богу не обращается. Но бывает ведь и так, что человек обращается к человеку и говорит ему: мне от тебя нужно то-то и то-то. Но сердечного контакта между обратившимся и тем, к кому он обратился, не возникает. Человек, которого таким образом о чем-то просят, может это сделать только в силу своего христианского милосердия, добросердечия. А если он нашей просьбы не выполнил, то это в силу нашего жестокосердия. Нам нужно в равной мере учиться — и тому, как обращаться к Богу, и тому, как обращаться к человеку.

Прежде чем ответить на вопрос, как научиться обращаться к Богу и к людям, нужно сказать: человек может научиться только тому, чему он хочет научиться. Если желание есть, то особых сложностей не возникнет. Почему? Потому что если человек ощущает потребность в Боге, потребность в Его помощи, он будет искать способ эту помощь получить, милости Божией сподобиться. Каждый человек, который верит в Бога, знает, что у Бога можно просить помощи в молитве и что просить нужно так, чтобы собственное сердце откликалось. Так и происходит научение — человек сам, сердцем откликается на слова молитв. Вся суть в желании.

— В желании обратиться к Богу и обрести Его помощь?

— Конечно. Иногда происходит странная вещь: человек вроде бы верующий, православный, но, когда в его жизни что-то случается, не молится Богу, помощи Его не просит. Почему? Не по скромности, не по смирению. А потому, что ему как-то страшно вмешивать Бога в свои дела. Он хочет сам со своими делами разобраться. Худо-бедно, плохо, но — сам. Потому что вдруг Господь вмешается в его дела и сделает все совсем не так, как он сам хочет. Вот такой человек никогда не научится обращаться к Богу. Потому что для того, чтобы по-настоящему к Нему обратиться, нужно быть готовым принять Его волю о себе, какой бы она ни была. Любая молитва должна заканчиваться словами: впрочем не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22, 42). Но вот это-то и не хочется говорить человеку, и он предпочитает подчас ничего не говорить.

Если же у человека есть желание исполнять волю Божию, если он нуждается в исполнении этой воли — что можно ему подсказать, как ему учиться обращаться к Богу, чтоб это было не формально, а от сердца? Наша жизнь состоит из ситуаций, в которых мы чувствуем свою человеческую недостаточность, неразумие, немощность, греховность. И каждая такая ситуация должна становиться поводом для обращения к Богу. Как говорил преподобный Никодим Святогорец: ты встал вечером молиться Богу, и ты должен вытеснить из своего сердца все, что тебя занимало в течение дня. Но если ты не смог все это вытеснить, не в силах оказался забыть все это ради молитвы, то преврати это все в повод для молитвы. Потому что если для тебя это важно, то это нельзя мимо Него пронести.

Сколько у нас случается всякого, в том числе и того, что нас ранит! Непредвиденные обстоятельства ломают наши планы, разрушают то дело, которым мы занимаемся, дело вроде бы хорошее и богоугодное; от этого страдают люди. Как с этим быть? Нужно сказать: Господи, то, что от меня зависит, я постараюсь сделать, а остальное в Твоих руках, как Тебе угодно, так и будет. И примириться с этим. Как говорил старец Паисий: прежде чем что-то сделать, я зажигаю лампадку и воздеваю руки к Богу, а потом делаю то, что в моих человеческих силах. Это очень хороший урок нам. Нужно делать все, от нас зависящее, но прежде, чем делать, обращаться к Богу. И предавать все Его воле и о прочем не беспокоиться. Когда у нас преобладает такое отношение ко всему происходящему с нами и к Богу — это означает, что ниточка (тоже выражение Паисия Святогорца) доверия связала нас с Ним. Но доверие приходит именно через молитву.

— Но чтобы в час скорби сказать «…не моя воля, но Твоя» — нужно подумать, что эта скорбь, эта боль на самом деле нам зачем-то нужна. Так я Вас понимаю?

— Как говорил преподобный Исаак Сирин, нет другого способа приблизиться к Богу, кроме как через скорби. В ровной, беспечальной, бесскорбной жизни не было бы тех моментов, которые заставят нас к Богу воззвать. Когда с нами что-то случается, это мобилизует нас, это все наши силы собирает. Святитель Феофан Затворник говорил: если ты молишься Богу, ты должен чувствовать в сердце своем некую «болячку», которая заставляет тебя свое сердце чувствовать, из его глубины взывать. А когда с нами что-то случается, эта болячка образуется сама собой. Боль наше внимание в сердце собирает, и мы молимся уже из сердца, а не откуда-то — невесть откуда.

Скорбь может приблизить нас к Богу, а может и оттолкнуть. Чтобы приблизиться, нужно сказать: Господи, мне плохо, мне больно, но если Ты мне это попустил, значит, мне это нужно, я благодарю Тебя. Если человек нашел в себе силы на это, он сделал огромный шаг вперед. Если же человек скажет иначе: «Да что же это такое, Господи, почему Ты так ко мне несправедлив!» — он сделает огромный шаг назад. По большому счету, нужно радоваться тем ранящим нас ситуациям, которые Господь нам Сам посылает и в которых мы можем Ему довериться. Нужно радоваться, что разыгралась буря и мы можем ступить за борт лодки и пойти по бурной воде — к Нему. Не было бы этой бури, мы не узнали бы, что это возможно. Хотя, конечно, любому из нас свойственно желать, чтоб погода на нашем море была хорошая.

— Значит, Гефсиманская молитва — это для нас для всех вечный образец?

— Да, и, следуя этому как образцу, нужно принять во внимание вот что: если Спаситель в Гефсиманском саду взывал к Богу трижды, борясь и орошая землю кровавым потом, то нам нужно взывать — не трижды, а триста, может быть, раз. Потому что наша борьба — это борьба с собственным нашим грехом, малодушием, леностью. Из этой борьбы нам нелегко выходить победителями. Но, выйдя, мы всегда становимся сильнее, потому что возрастаем в доверии к Богу. Один из древних святых говорил: если и небо приклонится к земле, мой ум не поколеблется. Таково было его доверие к Богу. Нам до такой меры далеко, но, шаг за шагом к этой мере приближаясь, можно стать очень сильным и счастливым человеком.

— Говорят, однако, что путь духовного возрастания — это бег вверх по эскалатору, идущему вниз. Стоит остановиться…

— Стоит человеку, навыкшему уже в покаянии и доверии к Богу, расслабиться, позволить себе жалобы и ропот — и вот, он стал слабее и неразумнее, чем был. Расслабился раз, другой, третий — и стал уже совершенно неразумным человеком, не понимающим путей Божиих и неспособным с ними примириться.

— Когда мы во власти какого-то острого переживания, когда мы в слезах, в состоянии крайнего эмоционального стресса, мы именно расслабляемся и зачастую совершенно не помним о Боге. Если мы способны-таки оглянуться на себя — хотя бы в силу того, что к вечерней молитве себя приучили и даже в этом состоянии не можем ее опустить, — мы осознаем, что все это время Бога для нас словно и не было. И очень трудно вновь собраться и к Нему вернуться.

— А на самом деле эта мучительная для нас ситуация имеет своей целью о Боге нам напомнить. В подобных случаях действительно бывает трудно справиться с возбужденными нервами. Но как оно возникает, нервное возбуждение? Оно имеет причину во множестве помыслов, которые у нас в голове толкаются и нас дергают туда-сюда. О том, какова бывает брань с помыслами даже у святых, говорит нам эпизод из жизни Макария Александрийского: его так измучил помысл куда-то непременно пойти, что он лег на пороге своей кельи и сказал: кто хочет, может понести меня, а сам я никуда не пойду. И лежал так до тех пор, пока не ушел помысл. Помыслы расшатывают нервную систему, а борьба с ними — это, во-первых, вопрос веры, а во-вторых, дисциплины. Дисциплина ведь во всем нужна. Если человек привык вставать вовремя, он будет вставать вовремя. Привык позволять себе полежать «пять минут», будет лежать час. Привык при любой приключившейся скорби говорить: Господи, да будет воля Твоя, благая прияхом, злых ли не стерпим (ср.: Иов 2, 10)[1], значит, так и будет говорить. А если человек сначала позволяет себе помалодушествовать, предается жалости к себе и лишь потом пытается взяться за себя, то, конечно, ему трудно будет справиться с собой.