Цитата дня

«Человек в этом мире должен разрешить проблему: быть со Христом, или быть против Него. И каждый человек, желая того или не желая, решает эту проблему. Или он будет христолюбцем, или христоборцем. Третьего не дано» (прп. Иустин (Попович)

oshibki1.jpg

Храм Успения Пресвятой Богородицы г. Подольск (Котовск)

Таким храм может стать с Вашей помощью!

Здесь мы можем разделить ту сложность, которой озадачили себя иудеи, вопрошая в сердцах своих: «Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?»

Действительно, прощение грехов есть привилегия Бога – и только Бога!

Читаем: «Я, Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого и грехов твоих не помяну» (Ис. 43: 25). И действительно, так как любой грех есть, прежде всего, преступление против заповеди Божией, то в абсолютном смысле грех есть преступление против Бога. Сказано: «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем. Ибо Тот же, Кто сказал: не прелюбодействуй, сказал и: не убей; посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона (то есть нарушитель Закона Божия. – прот. О.С.)» (Иак. 2: 10–11).

«Что значит согрешить в одном и погубить все, как не отпасть от предписания любви (то есть от предписаний Самого Бога. – прот. О.С.), без которой (то есть без любви, а Бог и есть Любовь. – прот. О.С.), согласно апостолу, не возникла ни одна добродетель, и погрешить во всех других предписаниях?».

Итак, согрешая любым грехом, мы прежде всего согрешаем против Бога, давшего нам ту или иную заповедь. Следовательно, только Богу и принадлежит право прощать нам грех или не прощать.

И Христос через обнаружение их помыслов приоткрывает перед иудеями тайну Своего Божества, указывая на источник подлинного прощения – на Самого Себя – не только как Сына Человеческого, но и Сына Божия – то есть БОГА.

Но здесь резонно обозначить и следующий вопрос: на каком основании носители исторического священства дерзают отпускать грехи другим людям, сами оставаясь грешниками, ибо, «как написано: нет праведного ни одного; нет разумевающего; никто не ищет Бога; все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного» (Рим. 3: 10–12). Ответ совершенно очевиден: священнослужитель, читая разрешительную молитву над кающимся, отпускает ему грехи не силою собственного благочестия, но в силу того поручения, которое мы, священнослужители, имеем от Самого Христа Спасителя. Читаем: «и Я говорю тебе: ты – Петр (то есть “Камень”. – прот. О.С.), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16: 18–19); и еще: «Истинно говорю вам (здесь слова Христа обращены к другим ученикам. – прот. О.С.): что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18: 18); и еще: «Иисус же сказал им вторично: мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20: 21–23).

Готовясь покинуть этот мир, Христос уникальную власть, которую имел, – прощать грехи – перепоручает Своим ученикам (апостолам), а те – христианским священнослужителям последующих поколений.

Так, апостол Павел, не принадлежавший к числу двенадцати апостолов, но будучи законно рукоположенным священнослужителем, имеет эту власть и пользуется ею (связывает и развязывает). Читаем: «А я, отсутствуя телом, но присутствуя у вас духом, уже решил, как бы находясь у вас: сделавшего такое дело, в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа, обще с моим духом, силою Господа нашего Иисуса Христа, предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 5: 3–5); и еще: «Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, – чтобы не сказать много, – и всех вас. Для такого довольно сего наказания от многих, так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью. И потому прошу вас оказать ему любовь. Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны. А кого вы в чем прощаете, того и я; ибо и я, если в чем простил кого, простил для вас от лица Христова» (2 Кор. 2: 5–10). Отпущение грехов всегда должно совершаться «от лица Христова» – законным священнослужителем, представляющим Его (Христа) власть примирения на земле.

«До седмижды семидесяти раз»

Святые отцы, умудренные в слове Божием, подчеркивали значимость церковного покаяния (исповеди). Святитель Григорий Великий, папа Римский, писал о всех Таинствах Церкви: «Таинство состоит в священном акте, посредством которого исполняется нечто такое, что понимается нами как обозначающее святость сообщаемого». То есть Таинства, как высшая форма священнодействия, всегда наделялись торжественно праздничным значением. Причем Таинству Покаяния придавали особенное значение. Блаженный Августин, например, в своем трактате «О пользе покаяния» писал: «Никто не может начать новой жизни, если не раскается в прежней». То есть нельзя положить начатки праведной жизни, не решив проблемы с прежде содеянными грехами. В связи с этим Августин говорит: «В примирении супругов после искупления совершенного прелюбодеяния нет ничего постыдного или тягостного, поскольку несомненно, что отпущение грехов даруется посредством ключей Царства Небесного». То есть в факте церковного прощения одного из супругов, совершившего прелюбодеяние, он видел основание для другого супруга немедленно простить согрешившего. Конечно, при этом от самого кающегося требовалась искренность покаяния, так как тот же Августин пишет: «Тот, Кто сотворил тебя без тебя, не оправдает тебя без тебя». Сам кающийся должен употребить максимум усилий и в деле собственного исправления. Ведь само греховное падение воспринималось отцами и как некое кораблекрушение. Так, например, блаженный Иероним писал о покаянии: «Покаяние есть вторая доска после кораблекрушения».

При этом степень искренности кающегося соизмерялась с искренностью его исповеди. Читаем: «Скрывающий свои преступления не будет иметь успеха; а кто сознается и оставляет их, тот будет помилован» (Притч. 28: 13). Вот это определение: «Кто сознается (в грехах. – прот. О.С.) и оставляет их (не возвращается к ним. – прот. О.С.), тот будет помилован». Это определение необходимых условий подлинного покаяния представлялось и чем-то по-настоящему значимым.

В то же время древние отцы относили Таинство Исповеди к повторяющемуся Таинству, то есть настаивали на многократном его значении. Как писал Августин в своей книге, посвященной покаянию, «в разное время Господь возвратил зрение многим слепым и силу многим расслабленным, на примере столь различных людей показав когда исцелением человека от проказы, а когда – от слепоты, что одни и те же грехи прощаются многократно. Поэтому, дабы грешник не впал в отчаяние, Он исцелил так много бесноватых и немощных, так много хромых, слепых и расслабленных; поэтому, дабы всякий страшился соединяться с грехом, Он представлен как исцеляющий всякого единожды; поэтому Он объявил Себя врачом, желанным не здоровым, а больным. Но какой врач не знает, как лечить вернувшуюся болезнь? А если человек болеет сотню раз, то и врачу надлежит исцелять его сотню раз; тот же, кто не преуспевает там, где преуспевают другие, является по сравнению с ними дурным врачом».

Эти слова Августина могут оказаться и иллюстрацией к известному диалогу между Христом и апостолами: «Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18: 21–22).