Цитата дня

Мытарь – грешник и Фарисей – мнимый праведник, оба они назидают нас: «не надейтесь на свою праведность, но всю надежду своего спасения возложите на беспредельную милость Божию, вопия: « Боже, милостив буди мне грешному»! А на исходе из земной юдоли в преддверии вечности для человека будет важна и нужна только одна молитва: «Боже, милостив буди мне грешному»! (Архимандрит Иоанн Крестьянкин)

oshibki1.jpg

Храм Успения Пресвятой Богородицы г. Подольск (Котовск)

Таким храм может стать с Вашей помощью!

Рейтинг:  5 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активна
 

"Христианин"

Дмитрий Арабаджи

Православное богослужение -- это изящная художественная форма прочтения текстов Писания. По этой причине православное христианство начинается с любви к богослужению, но результаты проповеди не определяются общим количеством людей в храме, не определяются массовостью богослужения. А если уж говорить о количестве, о внешней стороне, то важно здесь число людей именно конкретного поколения.

Сегодня многие именуют себя православными христианами. Но иногда человек может определять себя православным христианином лишь потому только, что не в состоянии физически одновременно принадлежать всем конфессиям и религиям. Он распылен сердцем повсюду, а в христианстве физически присутствует из-за культурной идентичности.

Если так, то такой человек не чувствует духовной уникальности христианства, его величия и силы. В этом случае речь идет не о религиозной снисходительности и толерантности этого человека к другим верованиям, как это может видеться со вне, а о внутренней религиозной аморфности и бессодержательности.

Христианство не музыка — оно не способно подобно одной и той же музыкальной мелодии быть мощной, вдохновляющей энергией абсолютно любых, в том числе и прямо противоположных, ментальных ценностей. Музыка это может, а христианство — нет. Где нет Христа, там нет и не может быть христианства.

Человек может называть себя христианином, — так происходит весьма часто — он даже может объяснять почему он христианин, он может бойко отвечать на мировоззренческие вопросы, но если эти ответы не принадлежат ему, если они просто вычитаны и подсказаны, но не продуманы, то это не его ответы, это чуждые ему ответы, он лжёт сам себе. Даже продумывать нечто можно по чужой интеллектуальной схеме. Глубина и изученность чужой схемы рассуждения может создавать иллюзию самостоятельной продуманности проблемы или вопроса, но в действительности это ловушка, в которой оказался человек.

Такой человек находится в подчинении, в незаметно и тонко навязанной ему позиции, его ответы не выражают его же духовную свободу. Христианство же о духовной свободе, оно о Богознании, а не о искусственности и подражании. Христианство не может сводиться к разрозненным идеям, плавающим на поверхности человеческого сознания, христианство есть то, что вырастает из глубин души, оно прорастает из самой сути человеческой природы.

Если для человека христианство сосредоточено в чужих ответах, то он имеет дело с сухой схемой, с выпаренным христианством, он в своей жизни манипулирует с трупом христианства.

Здесь будет уместна думаю понятная всем аналогия отношения современного человека и природы. Человек постепенно отмежевался от природы, он не просто перестал быть язычником, одухотворяющим природу и поклоняющимся ей, человек стал цивилизованным существом -- он положил пропасть мертвости между собой и природой. Он овеществил, умертвил мировоззренчески в своем сознании природу как подлинно живое существо и пользуется ей как предметом мертвым и бездушным, как вещью — природа в ответ на это убивает человека физически.

Думаю, что если человек для себя превращает христианство в бездушную, мёртвую схему, то христианство безжалостно умерщвляет человека, оно перестаёт быть вестью о Жизни и становится для него вестью о смерти.

Любой человек призван формировать себя, "делать себя", а для этого требуются непростые внутренние усилия. Говоря христианскими понятиями -- любой человек призван к аскетике. Из аскетических усилий христианин узнает ценность христианства, аскетическое делание наделяет христианство жизненной ценностью. Если человек желает узнать цену вещи, ему следует пойти не в магазин, а устроится на работу. Зарабатывая деньги человек понимает по-настоящему сколько стоит данная вещь именно для него. Цена христианства — цена аскетических усилий человека на пути к Богу.

От внутренней аскетики не уйти. Не будучи верующим человек всё равно обречен на аскетическое делание. Помогает ему в этом психология. Психология — светская аскетика. Психология требует от человека усиленной работы над собой, а человек часто желает помощи психологии по образу быстро работающей таблетки. Многих психологов сегодня уличают в низкой образованности и шарлатанстве, но дело не только в этом.

Я не даю сейчас оценку светской психологии с позиций христианской религиозности. Я полагаю, что есть много хороших психологов со светской позиции, но люди с внутренними проблемами не желают работать над собой. Люди делают незначительные, мизерные усилия, которые не приводят быстро к желаемому ими успеху, а после упрекают психолога в несостоятельности. Таких случаев очень много. Я думаю, что у нашего общества не созрело, нет культуры психологического мышления.

Не желают внутренней аскетики и многие современные христиане. Об аскетических усилиях любят читать и ставить их в пример. Но аскетика, как действующий инструмент, как видится мне, нынче мало популярна. Аскетика есть в житийной литературе, но её практически нет в жизни современного христианина. Аскетика требует времени и усилий по постижению свой души, а человек желает результата "здесь и сейчас". Именно по этой причине есть вещи и поступки человеческие, которые ещё недавно воспринимались как очевидные и само собой разумеющиеся, но которые сегодня стали верхом добродетельной жизни.

Все сказанное до сих пор -- не о оживой религии Христа, а порция критики в сторону самодостаточного христианина. «Христианство умирает» — непреходящее утверждение, сопутствующие христианству вот уже на протяжении более двух тысяч лет. Но суть в том, что и христианство, и это писсимистическое утверждение о нем — бессмертны.