Цитата дня

«Получивший благодать считает себя хуже всех грешников. И такая мысль естественна для него. Чем глубже человек познает Бога, тем больше считает себя невеждой, и чем больше учится, тем больше почитает себя ничего не знающим. Помогающая ему благодать внушает ему такой образ мыслей, как естественный» (Макарий Великий)

oshibki1.jpg

Священномученик Николай (Скворцов)
Память 15 сентября с.с.


Священномученик Николай родился 13 июля 1875 года в селе Буняково Бронницкого уезда Московской губернии в семье священника Григория Павловича Скворцова и его супруги Юлии Ивановны. В 1895 году Николай окончил Московскую Духовную семинарию и был рукоположен во священника ко храму святых Космы и Дамиана в селе Космодамианском Московского уезда.
В декабре 1917 года отец Николай был переведен в храм в честь святых апостолов Петра и Павла, что в Лефортове в Москве, где, несмотря на гонения на Церковь, ревностно продолжал служить народу Божьему. Когда просвещение светом Христовым было от народа властями отнято и запрещено преподавание Закона Божия в школах, отец Николай организовал преподавание в храме, он привлек нескольких преподавателей, а из детей – всех желающих. Уроки шли два раза в неделю, по воскресеньям и четвергам. Учащихся собиралось более десяти групп, и все группы были разделены по возрастам. Ровно в четыре часа дня все учащиеся собирались во дворе около храма, затем приходил отец Николай и благословлял пришедших; все шли в храм, и молодежь, около ста человек, под руководством отца Николая пели «Царю Небесный», затем дети по группам расходились по разным местам храма. Учились стоя, так как не было ни стульев, ни лавок. У каждой группы была своя преподавательница, все занятия длились чуть более часа; для самых маленьких, которые еще не умели читать и писать, они велись сначала на основе иллюстративного материала, данного в книгах русского педагога Константина Ушинского, а затем – храмовых икон, где дети должны были узнать и рассказать об участниках Священной истории. Урок заканчивался общим пением «Достойно есть», а затем отец Николай всех благословлял, и дети расходились.
Весной 1922 года одно из занятий было неожиданно отменено, в этот день в Петропавловский храм приехала комиссия по изъятию церковных ценностей. Грузовик в сопровождении вооруженных людей въехал на церковный двор, все прихожане были вытеснены за ворота, и ворота были заперты. Был закрыт и храм, в котором оставили только священника. Началось разграбление святынь. С икон снимались серебряные ризы, забирались церковные сосуды, из всех металлических сосудов был оставлен только один. В грузовике сидел солдат, который принимал церковные вещи, а у ворот храма был выставлен часовой, который никого не пропускал на церковный двор. Когда безбожники уехали и люди смогли войти внутрь, то вид разграбленного храма, икон, лишенных почти всех окладов, произвел такое скорбное впечатление, что многие, упав на колени, заплакали.
После этого события преподавание Закона Божия, хотя и продолжалось, но уже недолго, – в том же 1922 году безбожные власти арестовали отца Николая, обвинив его в незаконном преподавании религии. Священник пробыл в тюрьме неделю и был освобожден, но преподавание Закона Божия к великому сожалению детей и их родителей было прекращено.
Каждый год в июне месяце был обычай приносить в Петропавловский храм из Измайлова Иерусалимскую чудотворную икону Божией Матери, в память об избавлении этих мест от урагана, бывшего в 1904 году. Один крестный ход с чудотворной иконой выходил из Измайлова, другой шел ее встречать из храма Петра и Павла. Икону Богородицы несли восемь человек, многие спешили тогда помолиться. На эти торжества приглашались архиереи, чаще других архиепископы Иувеналий (Масловский) и Прокопий (Титов), с которым у отца Николая сложились близкие отношения. Народ любил владыку Прокопия за его благочестие, ласковость и простоту, и, бывало, когда он, проезжая по улице, благословлял народ, многие становились на колени. Ввиду большого стечения народа во время служения владыки Прокопия, проповедь он читал во дворе храма, и туда специально выносили для него кафедру. В конце двадцатых годов эти крестные ходы были властями запрещены.
Отец Николай часто приглашал в Петропавловский храм послужить и сказать проповедь профессора Московской Духовной академии протоиерея Владимира Страхова, и тот в воскресенье, после пения акафиста перед иконой Божией Матери «Всех скорбящих Радость», читал лекции по аскетике, используя в них труды святителя Феофана Затворника.
Как и многие благочестивые люди, отец Николай любил преподобного Серафима Саровского и каждый год летом вместе с паствой совершал паломничество в Саровский и Серафимо-Дивеевский монастыри, и этот обычай в приходе сохранялся до тех пор, пока монастыри не были закрыты. Со временем отец Николай был возведен в сан протоиерея.
Несколько раз отца Николая пытались отстранить от настоятельства, но прихожане, зная его бескорыстное и самоотверженное служение, выступали в его защиту, и он оставался настоятелем.
В 1925 году на священника донесли в ОГПУ, будто он во время погребения покончившей самоубийством учительницы сказал, что она покончила жизнь самоубийством из-за гонений на нее со стороны советской власти. 28 апреля 1925 года отец Николай был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Однако выяснилось, что ничего подобного священник не говорил, и он был освобожден и вернулся служить в Петропавловский храм.
В начале 1937 года власти провели перепись населения, один из ее вопросов был о вероисповедании. К проведению переписи были привлечены студенты, кое-кто из них были прихожанами Петропавловского храма, и некоторым из них много пришлось наплакаться, так их нещадно ругало начальство за то, что люди записываются православными. В действительности, в то время многие сами требовали, чтобы их записали православными, и даже заглядывали в опросный лист, так ли там записано. Если кто малодушествовал и спрашивал отца Николая, как быть, он твердо всегда отвечал: «Пиши так, как есть на самом деле».
С каждым годом ужесточались гонения на Русскую Православную Церковь. В 1937 году к супруге отца Николая подошел сотрудник НКВД, поставленный наблюдать за церковью, по фамилии Трушин и сказал, чтобы она уговорила мужа не ходить по улице в рясе, а переодеваться в «партикулярное платье». Она передала отцу Николаю разговор с сотрудником НКВД, и он, подумав, сказал: «Знаешь, мамочка, если я буду ходить в рясе, то меня арестуют и строго накажут, а если буду ходить в “партикулярном платье”, то тоже накажут и одинаково строго. Так что пусть уж остается ряса».
В апреле 1937 года священника перевели служить в Знаменскую церковь в Перово, но он прослужил здесь недолго – 29 августа 1937 года он был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму.
– Следствие располагает точными данными о том, что при исполнении треб на Немецком кладбище вы ведете антисоветскую агитацию среди верующих. Вы это подтверждаете? – спросил священника следователь.
– Я это отрицаю, антисоветской агитации я среди верующих не вел, – ответил отец Николай.
– Следствие располагает точными данными о том, что вы на квартире своих почитателей тайно преподаете Закон Божий детям школьного возраста. Вы это подтверждаете?
– Я это не подтверждаю. Закон Божий я никому не преподавал.
– Кому вы оказывали материальную помощь?
– Денежную помощь я оказывал сестре и стоящим на паперти старым людям.
На допросы стали вызываться свидетели, был вызван староста Петропавловского храма, от которого следователь потребовал, чтобы он охарактеризовал протоиерея Николая с политической стороны, но староста отказался это делать и был немногословен. «С политической стороны я его охарактеризовать не могу, так как я с ним встречался редко, разговаривать с ним не приходилось», – сказал он.
Был вызван на допрос прихожанин Петропавловского храма, он показал, что отец Николай «пользовался у верующих большим авторитетом, организовывал вокруг общины детей, общину держал в руках и, когда был переведен в другой приход в Перово, то верующие нашего прихода устроили ему проводы и плакали».
Также был допрошен священник храма Петра и Павла Дмитрий Цветков, которого довольно часто вызывали в НКВД в качестве дежурного свидетеля давать показания против своих собратьев. Он показал: «Скворцов нелегально среди детей преподавал Закон Божий. Однажды ко мне обратились две девочки с вопросом, что сегодня читалось в церкви. На мой вопрос, зачем им это надо знать, они ответили, что их будет спрашивать батюшка Николай. Считаю, что Скворцов распространял среди населения, и особенно несовершеннолетних, нелегальную церковную литературу. Я лично сам видел у одной из девочек... книгу, выпущенную священником Петровым, а такой книгой мог снабдить только Скворцов».
К концу сентября следствие было закончено. 26 сентября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу. Протоиерей Николай Скворцов был расстрелян на следующий день, 27 сентября 1937 года, и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
 


Составитель игумен Дамаскин (Орловский)
 
«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века
Московской епархии. Дополнительный том 4»
Тверь, 2006 год, стр. 180-185.