Цитата дня

«Строгие посты делаются напрасными, когда за ними последует излишнее употребление пищи, которое скоро доходит до порока чревобесия» (Преп. Иоанн Кассиан Римлянин)

oshibki.jpg

Храм Успения Пресвятой Богородицы г. Подольск (Котовск)

Таким храм может стать с Вашей помощью!

Рейтинг:  5 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активна
 

Бог хранит нас, а не мы Его

Митрополит Лимассольский Афанасий

Беседа на фрагмент Послания святого апостола Иакова:

Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам;
очистите руки, грешники, исправьте сердца, двоедушные (Иак. 4: 8).

Кто такие двоедушные? Мы все двоедушные. Что означает «двоедушный»? Это тот, кто хочет одновременно двух противоположных вещей. Мы хотим Бога, но в то же время хотим другой жизни.

Вы возразите мне: «Мы не хотим другой жизни!» Хорошо, теоретически мы не хотим ее. На практике, однако, наши дела говорят о другом. Они показывают, что мы пленены.

Двоедушие – это грех, потому что двоедушный человек страдает духовной шизофренией и хочет одного, а делает другое.

Одно дело – его мысли, а другое – поступки, и мы все такие. Сам святой апостол Павел говорит: «Несчастный я человек, потому что одно решаю, а другое делаю. Одного хочу, а другое творю». «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7: 24). Кто избавит меня от этого несчастья, которое я ношу в себе? Решаю помолиться, хранить воздержание, поститься, уйму всего. Сколько хороших решений мы принимаем каждый день? Однако не исполняем их, бываем пленены, мы бредем, словно овцы на веревке, и нас уводят в другом направлении.

Сколько раз даже наше собственное я сопротивляется и говорит нам: «Что ты собираешься сделать? Не надо! Остановись!» Наше собственное я протестует, а мы словно загипнотизированные и пьяные – идем туда и не можем понять, что происходит. Потому что мы пленены, потому что это пленение от сатаны. Мы не успеваем взять верх над собственным я, и страсти овладевают нами, потому что диавол – диктатор, он страшный тиран, который не хочет нашей свободы, не хочет, чтобы у нас было свое лицо. Это и есть двоедушие – иметь словно две души, два мнения, два решения, два человека, быть двойственным человеком, который живет жизнью Церкви и одновременно совершает тысячу других дел, отрекающихся от нее.

Вспоминаю такие слова старца Паисия: «Жил некий человек, который ходил в церковь, молился, плакал, бил поклоны и весь был в умилении. Произвел на меня впечатление этот человек. Этот человек – или, скорее, эта категория людей, так как не он один такой, – в тот момент, когда он плачет, рыдает и молится, может выхватить против тебя нож, достаточно спровоцировать его чем-нибудь. Это ужасная шизофрения. О Петре Великом, который убивал людей и невесть что еще творил, говорится, что он каждый день присутствовал на святой Литургии».

Это двоедушие. Так нельзя. Это означает, что что-то идет не так. Как возможно это раздвоение – разве в тебе не оставила никакого следа эта Литургия, это Евангелие, жизнь в Церкви?

Хорошо, ты скажешь мне: «А кто не такой?» К сожалению, все мы такие, и поэтому святой апостол Иаков говорит дальше:

«Сокрушайтесь, плачьте и рыдайте; смех ваш да обратится в плач, и радость – в печаль.
Смиритесь пред Богом, и вознесет вас» (Иак. 4: 9–10).

Слова святого апостола суровы. Как противодействие всему этому терзанию человека, нашему я, нашему двоедушию апостол советует понести страдания, плакать и рыдать.

Как христианин несет страдания? Какие страдания? Хорошо, пост – это такое страдание. Многие говорят: «А-а-а, мне всё время хочется есть во время поста!» Но мы ведь для того и постимся, чтобы испытывать голод, а не чтобы быть сытыми. Это и делает пост постом – мы чувствуем голод. Что, у меня трясутся ноги? Ничего, пусть трясутся.

Я не говорю, что надо изнурить и угробить себя, но не нужно бояться такого страдания. Не правда ли, вот идешь на всенощное бдение, а ноги подкашиваются – но это-то и ценно. Быть готовым умереть, как говорится, но стоять там.

Духовные вещи не могут совершаться среди комфорта. Христианин должен быть подвижником, быть подвижником по духу, а быть подвижником означает претерпеть. Вы видели когда-нибудь спортсмена, который стал спортсменом сидя в кресле? Это невозможно. Постоянно надо тренироваться, упражняться, измождать себя. Так ты преуспеешь. Постоянно надо бодрствовать.

Однажды некто сказал:

– Геронда, твои слова задели меня и заставили заплакать! Они сокрушили меня!

– Но я для того их и сказал! Чтобы задеть тебя, я и сказал это! Чтобы сокрушить тебя! Чтобы ты заплакал, я сказал это! Для чего другого я тебе это сказал? Чтобы ты засмеялся? Почему я оскорбил тебя перед другими? Зачем опозорил тебя? Нарочно! Я это сделал не в неведении! Нет! Нарочно я сделал это, чтобы сокрушить тебя. Чтобы пробить твой эгоизм. Чтобы ты заплакал. Конечно, чтобы заплакал. Почему бы тебе не поплакать? Что, так что ли: чтобы я говорил тебе, а ты не плакал?

Нам надо трудиться в духовных подвигах: когда я пощусь, я делаю это, чтобы претерпеть лишение; когда бодрствую, я делаю это, чтобы претерпеть страдание; когда подаю милостыню, я делаю это, чтобы лишиться чего-то, я не подаю милостыню, не понимая, что я делаю. Когда я делаю что-то, я делаю это, чтобы изнурить себя, чтобы почувствовать это, ощутить.

Как это характеризует нас: что мы мазохисты, что нам нравится издеваться над собой? Нет! Но грех, к сожалению, отождествляется со сластолюбием. В грехе есть наслаждение, есть приятное чувство, не только греховное наслаждение, но с любой точки зрения – и душевное, эмоциональное, и вообще. Сердце склоняет нас к греху из-за своего сластолюбия, так как находит в нем удовольствие.

Сначала в добродетели нет духовного наслаждения, есть боль, труд, злострадание, должно быть и трудолюбие. Противоположным сластолюбию является трудолюбие – это значит: любить труд и совершать дела, почувствовать усталость. Надо изнурить себя. «Я устал!» – говоришь ты. Но устать надо. Почему бы тебе не устать?

Горько, если ты совершал духовные подвиги и не устал. Это что означает? Что это за подвиги тогда? Какой подвиг является подвигом, если он не утомляет тебя? Это не было бы подвигом.

Разумеется, в этом есть тайна – что трудолюбие ради Бога в духовной борьбе содержит много радости и настоящего духовного наслаждения, тогда как радость от греховного сластолюбия временна, а ее горечь и злые плоды постоянны.