Цитата дня

«Пост есть начало и основание всякого духовного делания. Какие добродетели ни наздашь ты на основании поста, все они будут непоколебимы и непотрясаемы, как назданные на твердом камне. А когда примешь это основание, то есть пост, и на место его положишь насыщение чрева и другие неуместные пожелания, тогда все добродетели будут потрясены и разнесены от худых помыслов и от потока страстей, как песок разносится ветром, — и все здание добродетели рушится» (Преп. Симеон Новый Богослов)

oshibki1.jpg

Святую Четыредесятницу батюшка проводил очень строго. Не вкушал ничего, часто причащался. Никуда не отлучался из церкви даже домой. Изредка только выходил в находившуюся рядом с алтарем комнату, в которую никто не имел доступа, кроме него. В ней помещался громадный, во всю стену, образ преп. Серафима Саровского, которого о. Иона очень чтил.
Духовные дети батюшки, с его благословения, также вели строгий пост - в понедельник и вторник ничего не вкушали, в среду причащались и вкушали хлеб, который батюшка раздавал по окончании обедни, в четверг ничего не вкушали, в пятницу причащались и вкушали хлеб с чаем, в субботу причащались и вкушали вареное без елея, в воскресенье причащались и вкушали вареное с елеем. И таким образом проводили пост.
В конце поста, как передавала одна его духовная дочь, проводившая так пост, она перестала ощущать вес своего тела. Такая была в ней легкость и радость духовная, по молитвам пастыря.
Наступала Пасха, самый радостный праздник. Накануне во двор храма въезжало 4—5 подвод с провизией. После торжественного праздничного богослужения отец Иона христосовался с каждым, кто был в храме и раздавал пасхальные подарки.
Сохранились воспоминания одного паломника из Москвы. Вот как он описывает богослужение батюшки во св. Четыредесятницу: «С трепетом и радостью переступил я порог маленькой Свято-Николаевской церкви. Было еще рано, около половины седьмого утра, а людей в храме было много. После я узнал, что во всю св. Четыредесятницу двери храма не закрываются ни днем, ни ночью. Народ остается в церкви на всю ночь. Ночью в храме читается псалтирь. В 12 часов ночи о. Иона совершает полунощницу и читает коленопреклонно акафист Страстям Господним, в субботу читает акафист Божией Матери, а в воскресенье — Пресвятой Троице. Служба оканчивается в два часа ночи. Народу бывает полный храм. Батюшка Иона всем молящимся раздает по куску черного хлеба. Приезжие бедняки только и питаются этим благословенным хлебом, остатки хранят как святыню, дорожа благословением дорогого батюшки. Когда я переступил порог храма, на меня повеяло чем-то небесным, святым. Я чувствовал себя, как среди древних христиан, которые собирались по ночам в катакомбах или подземных храмах на молитву. Вот вышел из алтаря о. Иона и стал прикладываться к иконам, изображая на себе крестное знамение широким крестом, с глубоким поясным поклоном. Приложившись к святым иконам, о. Иона стал совершать проскомидию. На клиросе чтец начал читать утренние молитвы. С благоговением я смотрел на батюшку. Я не мог отвести глаз от его кроткого, изможденного подвигами лица. Мир и небесный покой, необыкновенная сила и мощь души отражалась в каждой черте его лица.
По окончании утренних молитв о. Иона вышел на амвон и стал читать канон Пресвятой Троице, который он читает каждое воскресенье. Умиление, надежда, вера, упование, глубокое благоговение слышались в этом трогательном чтении. Читая о. Иона как бы беседует, разговаривает с Пресвятой Троицею и Божией Матерью, как бы Они здесь перед ним находятся, а не там, где-то в недосягаемой для нас выси, в надземных заоблачных мирах. В спокойном, тихом голосе слышится глубокая искренняя вера. Сам он при этом всецело сосредотачивался на читаемом.
На клиросе певчие пели ирмосы канона. Хорошо спетые певчие пели стройно, искренне, с воодушевлением. Никогда не забуду я охватившего меня молитвенного чувства, когда певчие, выйдя из клироса на середину храма, стали петь после Троичного канона: «Достойно есть, яко воистину, славити Тя, Бога Слова, Его же трепещут и трясутся Херувимы и славословят силы небесные, воскресшего тридневно из гроба Христа Жизнодавца страхом прославим». И что это было за пение! Чувство страха Божия, чувство торжества и победы над грехом слышалось в этом дивном, торжественном пении. Вместе с певчими пел и о. Иона, пели многие, стоящие в храме. Все как бы слились сердцем и устами в славословии Господа. Мне хотелось слушать это чудное славословие без конца. Но вот пение окончилось. Все певчие подходят к образу Божией Матери, вместе с о. Ионой преклоняют колена и поют: «О, Всепетая Мати...».